ПРИВЕТ ВСЕМ ЖИВЫМ!!!!
Меня зовут Михаил А. Черницкий!!!
Я -ГЕНИЙ и этим все сказано!
Есенин, Есенин, зачем ты в поэты?
Со мной ли тягаться тебе?
Конечно, красиво – березки, рассветы
Коровки, собачки и б.
Ну, в смысле, бабенки, которых обидно
Ты в рифмах с зверями мешал
По этому поводу Фрейд, очевидно,
Статью не одну написал
Что вот, мол, клинический случай – Есенин
(У Фрейда ты был просто Е.)
Хоть пишет стихи и известен как гений
Но не в своем он уме
То он не может смотреть на собаку
То топит ее щенят
То, щенят еще не оплакав
Снимает шкуры с телят
А то и вообще березку с чужою
Женою не различит
Это похоже на паранойю
И тут бессильны врачи
Бывало, что мать, свою добрую маму
Старухой со зла назовет
«Жива, мол, старуха?» - орет ей, зверь пьяный
А по выходным и побьет.
Так вот что, Есенин, не надо в поэты
Не стоит тягаться со мной
Я гений эпохи, народом воспетый
Я юный и вечно живой!!!
Мой нрав не терпит суеты
И я скажу вам прямо, братцы
И не на «вы» и не на «ты»
Ко мне не надо обращаться
Вы лучше как бывало встарь
Сам Пушкин, вставши на колени,
Собачкой заглянув в глаза
Шепните мне: «Ты, Миша, гений»
Помню младым был, и помню, любил
Ну а кого, я уже позабыл
То ли Цветаеву, то ли Катаева,
То ли Есенина, то ли кота его.
Помню Брюллова, летящего с Брюсовым
Пегасу второго он крылья надкусывал
И насладившись лошадьими крыльями
Бил он второго по облику рыльему
У гениев блокнотов нет
Вот первый признак, что я гений
К тому же черный пистолет
Дантеса на меня нацелен
Но не попасть ему в меня
Ему ведь 200 лет с рожденья
К тому же пьян он как свинья
Ребята все-таки я гений!
Вове Маяковскому
Не отличаюсь широкой фигурой
Ругаться не умею как матросы
Но не побоюсь наступить на окурок
Брошенной хамом папиросы!
Мне говорят, мол: «Заткнись, полудурок!
Не задавай больше глупых вопросов»
А вы смогли бы наступить на окурок
Брошенной хамом папиросы?
Ведь если окурки в лужи бросают
Значит это кому-нибудь нужно
Они шипят и, шипя, умирают
В луже, в луже, в луже!
У Моцарта я был Сальери
У Пушкина я был Дантесом
Они прославиться хотели
Сосиски ели с геркулесом
А я же часто в тир ходил
И изучал составы зелья
Я их по-своему любил
Они прославиться хотели...
Я был с великими на «ты»
Они со мной на «вы», конечно
Они дарили мне цветы
И руки целовали нежно
Я их конечно прогонял
Я не люблю низкопоклонства
И лучше всех я сочинял
Стихи, поэмы, словно солнце
На небосклоне стихоплетов,
Светил я им, да, был грешок.
Я гений, создан для полетов
Я князь, я царь, и, в общем, Бог.
И вы, о люди, человеки,
Не постесняйтесь для меня
И скиньтесь, люди, в кои веки
По пять рублей, по три рубля.
У меня на ухе
Поселились три мухи
Одна молодая
И две старухи
Они отвечают за слух и
Распространяют слухи
А если на глаз
Попадет варенье
Мухи будут отвечать
И за зрение.
Меня все хвалят, мне приятно.
Я лучше всех, я знаю сам.
Я солнце, и на мне есть пятна
Чтоб больно не было глазам
Людей, смотрящих на меня,
И восхищающихся мною
Вот так, людей жалея, я
Сплю по ночам, даю покой им
И только рано по утру
Вы, просыпаясь, не забудьте
Молиться мне, а то помру
И станет так темно вам, люди.
Что вы пришлете мне гонца,
В загробный мир, с икрой и пивом
И слезы не стерев с лица
Воскликните: « Вернись, наш милый!»
А я подумаю еще
И поломаюсь я немного
Хотя, мне, в общем, все равно
Я был, я есть, я буду Богом!
Шли по дороге школьники
А сзади машина ехала
Школьники стали покойники
И чуть не лопнул от смеха я
Но смех свой сдержать сумел я
Нет, вовсе не из приличия
Увидел, что девочки смелые
В реке поласкают лифчики
А значит сдержаться стоит мне
И стоит, конечно, дождаться
Ведь когда девочка тонет
Вдвойне веселей смеяться
НА СМЕРТЬ ПОЭТА…
Таракан ползет по кухне
И усами шевелит
Ищет кашу, ищет суп ли
Он о том не говорит
Но в глазах его тревога
Но в глазах его печаль
Хочет он поесть немного…
Людям даже хлеба жаль
Прячут люди хлеб в пакеты
Око видит, зуб неймет
Это глупые запреты…
Таракан набить живот
Не откажется и кормом
Что лежит в кошачьей миске
Что отсыпан выше нормы
Чтоб сытнее жилось киске
Киска, киска, милый котик
Не съедай весь корм из миски
Таракан набьет животик
И пойдет он в путь неблизкий
Он пойдет в свою норушку
К тараканше и детишкам
Тараканшу «Чмок» за ушком
Пред детьми очистит кишки
«Ешьте, ешьте, не стесняйтесь
В таракане дерьма много
А поешьте, отправляйтесь
По проторенной дороге
Мимо шкафа, вдоль буфета
Мимо двери и двух окон»…
Тут настигла смерть поэта
И закончить не сумел он
Я аспирант! И мир молчит?!!
Должно быть он потрясен!
Послушайте только, как это звучит
Черницкий, Ландау, Ньютон!
Ученые молча стоят у дверей
Да-да, вам пора уходить!
Я аспирант и наполовину еврей
Всем слушать! А мне говорить!
Я гений эпохи я даже метан
(ой, нет, не метан, а титан)
Я бог и богом вам, люди, дан
Самим собой, то есть, дан!
Внемлите же люди моим словам
Умом поделиться я рад
Мы строим науки великий храм
Черницкий, Выготский, Сократ
Мы хотим, чтобы помнили вы
Кто вы все, а кто все мы
И если поймете (что вряд ли, увы)
Прочистятся ваши умы
Нет, мы не гордимся (ну только чуть-чуть)
Тяжелой ношей своей
Мы открываем для вас мира суть
Черницкий, Платон, Галилей
Потомки поймут нас через века
(Те из них кто поумней)
Что мы соль земли, перец песка
Тмин глины, укроп морей
А пока пусть даже ночами без сна
Вы люди запомнить должны
Как «Отче наш», как комсомол и весна
Черницкий – вот гордость страны!!!
Шла Саша по шоссе и сосала сушку….
Трансвеститом был уже Александр Пушкин
АНДРЮШКИНА ОБИДА
(Андрюшкино либидо)
В детском саде детишки
Играли в войну
Вовка умные книжки
Читал, про луну
Светка писала в лужу
Лишь Андрюха ревел
Ему плюнула в душу
Совершив беспредел
Воспитателка Клава
Ушла спать с ментом
А ему наказала
Поиграться с котом
Андрей сжег на нем шерстку
Оторвал ему хвост
Взял большую отвертку
И воткнул коту в нос
Труп котенка-бедняги
Кинул он в игровую
Где воспитателка Клава
Жизнь вела половую
Воя словно собака
Клавка бросилась вон
Андрей больше не плакал
Ведь он был отомщен
И вокруг голой Клавки
Повели хоровод
Дон-Жуаны-малявки
Надрывая живот
И счастливый Андрюшка
Никогда не забудет
Как сопя, словно хрюшка
Он мял Клавкины груди
Опустеет без меня земля?
Сомневаюсь, вряд ли опустеет
Так же пухом будут тополя
Тротуаров набивать постели
Так же будут звездочки мерцать
Темной ночью, разбиваться насмерть
Так же будут люди восклицать
Если соус капнет вдруг на скатерть
Если вдруг соседский Мишка-пес
(Неужели в честь меня назвали?)
От дверей газету не принес
А куда-то в угол засандалил
И вообще земля не опустеет
Я оставлю множество потомства
Ведь в моей измученной постели
Действуют законы многоженства
Значит, будет множество детей
Я открою частный детский садик
Так что тут попробуй, опустей
С демографией, поди, никто не сладит
Да и сам я в землю превращусь
Если помереть придется... Вряд ли
Я земли и смерти убоюсь
Но в постели с девушкой приятней
Мне покуда время проводить...
Так что может стоить погодить?
Мне говорят, мол, ты жестокий
Зачем ты девочку ударил?
Зачем ее сломал ты ноги,
А после умирать оставил?»
Но посудите люди сами
Ведь я убил ее за дело
Вот Вы б мне в ласке отказали?
Нет... А она, увы, посмела
Изнасиловал ёжик белочку
Чебурашка точит косу
Не ходи гулять моя девочка
В этом сказочном, страшном лесу
Бомжеватому пьяному лешему
Винни-пух вчера пчел заказал
Филя Хрюшу на елочке вешает
Чтобы тот отвечал за базар
На опушке толпа оголтелая
Мочит волка семерка козлят
Красна шапочка – девка дебелая
Одевает рабочий наряд
Проституция дело почетное
В этом сказочном, темном лесу
Ведь на особь мужскую, животную
Здесь приходится 0,05 сук
Так что ёжик насилует белочек
Чебурашка давно некрофил
Не ходи в темный лес моя девочка
Не гуляй у разрытых могил.
Растолстела без тебя свинья
Если можешь приезжай скорей
Да возьми бутылку «сухаря»
Чтоб шашлык помягче был, вкусней
Если мясо чуть-чуть вымочить в вине
Ведь об этом написал Экзюпери
Мы в ответе за шашлык вдвойне
Когда он у нас в животиках внутри
На Плющихе тополя пиля
Распеваю эту песню все мелей
Растолстела без тебя свинья
Если можешь...
На вечеринке я иду на абордаж
Не надо, милая, невинной притворяться
Ты все равно сегодня мне отдашь
Себя, так разве стоит этого бояться?
Ведь это неизбежно как весна
Как пенье птиц весной красивой этой
Ты проведешь сегодня ночь без сна
Со скромным неизвестным, но поэтом!
Мне наплевать, что у тебя «бой-френд»
Отмазки эти больше не канают
Я подловлю тебя на комплимент,
Который всех девчонок подкупает
И поцелуем воздух перекрою
Я, дескать, слов на ветер не бросаю
Чтоб ты вскружилась тут же головою
От страсти вся горя и изнывая
И мой специальный «абордажный крюк»
